ABOUT: Caucasus Biennale Declaration (18 – 22 October, 2006)

By Nathaniel McBride

Much of the best work at Art Caucasus Declaration, Tbilisi’s prolegomenon to its first biennale next year, was to be found in Teppanyaki, a group show held by students and teachers from the city’s Art Academy. Here the exhibiting artists had agreed to produce all their work, in the manner of sushi chefs, on the opening night and in the presence of the gallery audience, thereby placing upon themselves tight restrictions of space, time and material. The most successful pieces worked through, rather than in spite of, these limits, making a virtue of simplicity, exploiting obvious affinities with performance and employing an aesthetics of the bodily trace or imprint. George Kevle’s Three Stains consisted of three abstract forms painted directly onto the gallery wall using his own blood mixed with that of an AIDS sufferer’s; the sense of vague apprehension this produced seemed to offer a modern substitute for the ‘aura’ that Abstract Expressionist painting once sought to achieve through purely formal means. In Through my Mouth, Giorgi Marr stuck pieces of chewed chewing gum to the wall in four rows extending from floor to ceiling, thus turning the decorative coloured candy into something simultaneously attractive and repulsive, its bright hues and fragrant scent contrasting with an awareness of the litres of spit and many man-hours of mastication were required to fix it there. Elsewhere, Elene Naveriani and Vajiko Chakhiani gave performances that produced a steady accumulation of lipstick prints and cigarette butts respectively. All these works spoke of monotony, but a monotony measured out in a series of tiny pieces or traces of a body slowly expended or used up, each one becoming a metaphor of gradual and inevitable physical dissolution. Thus their apparent playfulness often concealed a deeper seriousness - an underlying awareness of life’s finality, and the insistence upon this awareness as a precondition to being properly alive.

This aesthetic of the body’s trace was developed the following week in two performances at Tbilisi 3: Let’s Stay Alive til Monday, a group show of western and Georgian artists organised by the Swiss curator Daniel Baumann. Gela Patashura’s Untitled, in which the artist sat in a steam-filled glass cube writing messages on its walls that were almost instantly effaced by condensation, enacted a recurrent theme in Georgian art - the failure of communication, where the artist’s repeated messages to the ‘outside world’ are either lost, ignored or wilfully misunderstood. Kevle’s piece for this show involved him extracting half a litre of his own blood and then inviting a curator and a critic to cover the wall behind him with it. The blood was smeared in outline around the artist’s cast shadow and then outwards in a growing red aura that literally traced his absent presence on the gallery wall. The symbolism of the artist’s blood being manipulated by two traditional hate figures of the art world was lost on no one: more interesting, perhaps, was the reaction of a public still relatively new to performance art. The act of making oneself vulnerable is always also an aggressive one, and reactions to this aggressiveness naturally varied. But even the most hostile seemed to acknowledge its inherent attractiveness, in the guilty enjoyment of a shared complicity and the illicit participation in a collective guilt.

......................................................................................

By Aleksandra Galkina

Казус биеннале

Казус биеннале
В октябре этого года в Грузии состоялась международная выставка «Кавказская биеннале – Декларация», которая заявлена составной частью Кавказской биеннале, планирующейся в 2007 году. Лейтмотивом многих работ, представленных на выставке, так или иначе, является «изменяющийся мир» в смысле его социополитической трансформации во времени. Однако за немногими исключениями искусство, представленное на выставке, похоже на то многое, что сейчас представляется как «искусство постсоветских стран». Претендующее на роль современного и имеющее амбиции в области сложившегося художественного контекста, оно зачастую спекулирует на «базовых ценностях» (национальных, религиозных), тавтологично размещая себя на периферии глобального художественного процесса. Но это впечатление – скорее вина организаторов таких выставок, недостаточно внимательно и вдумчиво подходящих к работе с локальными художественными контекстами.
Это уже не первый опыт «больших проектов» на Кавказе. Автором и организатором «Декларации» является Южно-Кавказская региональная Ассоциация «Арт-Кавказ» (Грузия, Армения, Азербайджан), 3 года подряд проводившая международные выставки-ярмарки, и декларировавшая тогда своей целью «формирование арт-рынка Южного Кавказа и создание сильной и координированной структуры арт-бизнеса в регионе». Факт биеннале - в большей степени факт государственного значения. Таким образом, инициатива, изначально нацеленная на развитие арт-туризма, обретает вполне завершённую форму идеологического проекта.
Постепенное включение в мировой художественной контекст стран т.н. постсоветского пространства давно уже очевидная тенденция. На выставке в Тбилиси было представлено в основном искусство стран Южного Кавказа (а также Украины, России, Германии, Турции и Ирана). Выставка состояла из нескольких частей – непосредственно экспозиции в трёхэтажном здании Детской национальной галереи, конференции на тему «Искусство в изменяющемся мире» и мастер-классов иностранных кураторов и художников. В частности, небезынтересной была лекция куратора Антонио Джеуза, посвященная русскому видео-арту, проведённая в местном Гёте институте. На примере работ Бориса Юхананова, «Новой Академии» («Пиратское телевидение»), группы «Синие носы», художников Гии Ригвавы («Они всё врут»), Антона Литвина, Анны Ермолаевой, КД, а также редких и мало кем виденных даже в Москве видео Андрея Монастырского «Разговор с лампой» Антонио проследил развитие этого жанра в России.
Экспозиция в Детской национальной галерее была поделена по странам, представленным художниками-участниками и тематическим проектам. Один из залов занимала выставка “Экотопия, современное искусство и экология в Закавказье”. В ней приняли участие художники из Грузии, Армении, Азербайджана и Германии. Пафосом выставки должен был стать прецедент сотрудничества современного искусства с экологией. Как объясняет искусствовед Хатуна Хабулиани, экологические темы в традиционной грузинской живописи – предмет эстетизации, «ландшафты и натюрморты служат колористическим задачам», а для советского периода природа была скорее безопасной темой, где авторы чувствовали себя защищённым, избегая спорных вопросов (классические примеры живописи Пиросмани и концептуальных ландшафтов художника Давида Какабадзе). Выставка включает как отдельные работы, так и запись интервью с художниками, комментирующими свои работы и предлагающих собственные проекты по улучшению окружающей среды властям. Нино Сехниашвили озабочена проблемой растущей радиации, она предлагает измерить степень радиации в художественных галереях разных стран и сравнить её. Художница Софо Табатадзе говорит о мусорных свалках, которые в Грузии можно встретить и у фешенебельных вилл, владельцев которых не смущает такое соседство и им безразлично, что творится за стенами их владений. Ещё один респондент фильма – скульптор Мамука Самхарадзе -обеспокоен недопустимой, по его мнению, близостью озера Лиси (Тбилиси) с жилыми кварталами. В фильме есть фрагмент его перформанса - «медитации в танце» у этого озера. Как отметила Ева Хачатрян в сопроводительном тексте к армянской части экспозиции «Экотопии», остаётся вопросом то, может ли искусство выполнять «инструментальную» функцию по отношению к социальности, или нет.
В рамках этих рассуждений интересным представляется проект, представленный на выставке в Тбилиси грузинским куратором Георгием Кевле. В прошлом году на очередном «Арт-Кавказе» им была организована выставка «Другой Кавказ». Сейчас он представил наиболее удачную экспозицию во всей «Декларации». Она называется “Teppanyaki”. В каталоге, составленном, кстати, целиком на английском языке, в духе «а почему нет» дано краткое объяснение, содержащее цитату из википедии (сетевой открытой энциклопедии). Teppanyaki – японская кухня, в которой всё готовится на специальной большой сковороде. В середине 20 века Teppanyaki, популяризированное в Америке одной сетью ресторанов, приобрело новое значение – так стал называться зрелищный процесс приготовления блюда в японской кухне. Это и имелось в виду авторами. Здесь можно угадать иронию над «шутовским» поведением страны-периферии перед центром-монополией в политике (культурной, в частности).
Все работы в экспозиции - результат перформативных действий на месте, что концептуально перекликается с её названием. По технике исполнения все они отличаются лаконичностью и простотой. На одну из стен грузинским художником Melano было нанесено крупное пятно нефти, формой напоминающее цветок, – работа “Oil flower”. Следом на двух расположенных по горизонтали выступающих из стены прутах было натянуто предварительно смоченное в зелёнке и затем скрученное во много раз полотенце. Площадь вокруг объекта осталась забрызганной зелёнкой (Condition 8, художник Gago, Грузия). Другая работа Stain 1,2,3 – три небольших пятна бледно-красного цвета – в технических данных которой указаны «кровь, заражённая СПИДом, кровь овцы, пятно краски» (Giorgi Kevle, Грузия). Работа Through my mouth – 4 параллели вертикальных рядов разноцветных жвачек, каждую из которых художник Giorgi Marr разжевал и приклеил к стене.
В целом проект Teppanyaki по форме вполне убедителен. Однако общее впечатление от выставки «Кавказская биеннале - Декларация» замутняется экспозиционной невнятностью. Значение подобных выставок в локальном и международном контекстах если не иллюзорно, то сомнительно. Безусловно, выставка «Декларация» и заявленная на следующий год Кавказская биеннале должны оказать некоторое влияние на ландшафт местного культурного контекста (туристический интерес к региону вырастет наверняка), но на международный рейтинг художников – вряд ли.
Александра Галкина
2006


.

Александра Галкина

2006

..........................................................................................

By Freya van Dien

The Art Caucasus 2006; Caucasus Biennale Declaration. What’s in a name?


If I were to ask someone who had neither seen nor heard of ‘The Art Caucasus 2006; Caucasus Biennale Declaration’ what kind of project or presentation they think it could be, what would they say? What do the words ‘art’, ‘Caucasus’, ‘biennale’ and ‘declaration’ stand for?

Let me start by tackling the most difficult one: art. Art, to me, is a form of human expression that represents or presents this ‘stranger than fiction’ world of ours in ways that make us realise the immense diversity in which it can be experienced. Art also shows us the uniqueness and talents of human beings who choose the life of an artist and put themselves under the pressure of always questioning oneself and the world around them in order to keep their art alive and relevant. It is these are two notions of art that keep me interested and make me want to go see exhibitions.
‘Art’ and ‘Caucasus’ might stand for a project representing the artistic production and dynamics of the Caucasus to the Caucasus and the international public and press. It is a project about and by the Caucasus art world. A co-operative effort like this is a valuable thing. It gives the people involved the chance to discuss and decide together ‘what is Caucasian art when our different views come together?’ Like all countries and regions in the world the Caucasus also questions and develops its culture and relationship to others in order to keep its head above water in the globalizing world. In places like the Caucasus especially, where you find what I call ‘cultures under pressure’, it is important to have a lively public and civil discussion about cultural development. An exhibition of Caucasian art can contribute to this. It is a project that is accessible to the public and gives the Caucasian art world, the international art world and the general audience the possibility to meet and discuss together.

A Biennale Declaration? What do these words mean? Does it declare the coming of a Biennale in the future? Or that one is starting right now? In either case it declares the existence of a Caucasus Biennale; an internationally important show where the Caucasus and the international art world meet. That has proven to be a great tool for showing the international community what you are made of. If you want to be visible this is a well known strategy to use. We also know it’s a strategy everyone uses. There will be about 9 Biennales and 1 Documenta going on in the summer and autumn of 2007. Is a Biennale still an effective way of presenting oneself or is it just a fancy word everyone knows, dangerous because it risks making claims for itself it cannot deliver. It is up to artists, curators, theorists and other people involved in the Caucasus art world to decide if the model of a Biennale is the right one to invest in the Caucasus art world and its relation to the international community.

Having said all this, let’s look at what Art Caucasus 2006, Caucasus Biennale Declaration, besides its name, really meant.
I made my visit on the last day. On the first floor, behind a closed door, I found an unlit presentation space with the remains of performances done on the opening evening by art academy students. Part of the plan was to show each performance on monitors afterwards, but this failed owing to lack of funds. On the second floor the Ecotopia project, completed at end of 2005 and the beginning of 2006 with some good work by artists from Germany and the Caucasus, was crowded into the exhibition space. I walked into another room, which was 70 percent empty and showed, in two corners, work by a Georgian artist and by an Armenian graphic designer. In another corner there was also a grand piano covered with papers and a bucket and some fabric. For a minute I wondered whether this was an art piece but it was just some stuff left behind. On the way to the third floor I passed a Kodak advertisement which made me feel as if I was entering the ‘office zone’ where aesthetics and disturbing elements, for as far as anyone had paid attention to this on the previous floors, really did not matter anymore. I was wrong: this was also an exhibition floor but at the end of the last day most pieces using electricity were switched off. By now I had had it and did not feel like looking for any more art. It was a pity, because looking at the catalogue there were some interesting pieces there. This feeling of ‘why bother?’ had also stopped some artist friends of mine to go through the whole exhibition.

On the level of art it was a collection of unrelated and badly exhibited projects. It felt as if the exhibition was put together by someone who does not know how to treat an art piece or a combination of art pieces with proper respect, as if it did not matter what and how things were shown as long as something was shown. What was shown here surely did not live up to any expectations of an exhibition representing art from the Caucasus and I won’t even go into what is necessary to be taken seriously by the international art world if one organises an international Biennale.

Over the last 6 months I have been following the development of this year’s Art Caucasus from a distance. I know the organisation has made an attempt to involve several people from the Georgian field of art. I also know people dropped out at a certain point because they felt that their ideas were not being listened to and that the organisation was taking them over without involving them. I wonder what happened to the contacts the organisation had outside Georgia. The guests I’ve talked to have all expressed some level of disappointment about, for instance, their presentations not being announced, or unclear appointments about payment and formal arrangements.

If you want an exhibition representing the Caucasus you have to organise a democratic process for the development of the concept and the selection of the works. Except for a long list of names in the catalogue I have not seen many signs of a successful democratic process behind this project. What I also have not seen is any form of public critical discourse alongside this project, and in my opinion a healthy project needs and should embrace criticism. What I think is necessary at this phase of the region’s cultural development is the guts to experiment, take risks and face consequences when they cross the path of saying what you want. Democratic cultural development should be anything but cramped, and that is exactly the general feeling of ‘Art Caucasus 2006, Caucasus Biennale Declaration’ gives me; cramped. What could be behind this? Fear of losing face? Nepotism? Naivety? I don’t know, but in this case it seems that the Georgian ability to work together with people from different backgrounds, and their famous sense of hospitality, got lost somewhere between management muddle and an overemphasis on prestigious phrases like ‘Art Caucasus 2006, Caucasus Biennale Declaration’.

Tbilisi 27-10-'06